успокоить, но
надо было успокаивать его. Слёзы он уже не вытирал,
без толку.
Могилу давно закопали, но
её отец всё стоял. Он
смотрел на чёрную
могильную плиту и смотрел
на фотографию своей
дочери, на ней она весело улыбалась. За спиной
послышались шаги. Кто-то
подошёл и встал рядом.
- Я тебя знаю. Ты тот самый,
которого она ждала и
любила, – сказал отец, не отводя глаз от плиты, – Она
слишком сильно тебя
любила.
Парень молчал. У него не
было слов для него, он не
знал что ответить. - Я оставлю тебя с ней
наедине. Тебя она ждала и
хотела видеть больше всех
остальных. – Отец
развернулся и пошёл к
выходу с кладбища. – Вечером я тебя жду у нас
дома. Нам есть о чём
поговорить… ты мне теперь
как сын. И не смей себя
винить в её смерти! Ты не
виноват.
Несколько часов он стоял и
смотрел на могильную
плиту. Она казалась ему
большим крестом на его
жизни. Она перекрыла
дорогу дальше. Закрыла проход ко всем мечтам,
которые у него были.
Главных целей больше нет.
Начало темнеть. Он сам не
заметил, как встал на
колени и стал говорить с ней, ему казалось, что и она
с ним разговаривает. Он
что-то рассказывал ей,
захлёбывался в слезах и
путал слова, а она отвечала
ему. Слёзы замерзали у него на щеках. Ног он уже не
чувствовал. Руки в
перчатках крепко держали
вязаную шапку. Пальцы без
ногтей от холода, ныли
тягучей болью. Когда ему вырыли ногти в плену, было
не так больно как сейчас.
При встрече говорила она, а
теперь не замолкал он. Он
боялся, что как только он
замолчит, она сразу же исчезнет, навсегда. И он
говорил, говорил и говорил.
Он рассказывал ей всё
подряд. Стало совсем
темно…
Медсестра Аня была совсем
молодой. Её не так давно
посадили на скорую
помощь, ей нравилось
помогать людям, попавшим
в беду. Но тут было не кому помогать. Она не стала
подходить к свежей могиле,
у которой на коленях сидел
трупп молодого парня. Она
смотрела на него и на фото
на могильной плите. Аня не видела лица парня.
- Как же он её
»Sizden Gelenler
»Oxu zalına keç