руки заняты, - я
постучал локтем в дверь.
Дверь распахнулась. Мы ввалились в кунг. Внутри было тепло. Пашка
приготовил обед, заварил чай. На печке грелась вода. Мы свалили все наши
"подарки" на топчан.
- Разбери, что там. Мы сами толком не знаем. Мы пойдем умоемся, -
сказал Юрка.
Я тем временем сбросил с себя оружие, бронежилет, бушлат, потянулся:
- Хорошо! Это же надо, а в мирной жизни люди ходят без всего этого
железа. Здорово. Ладно, идем умоемся, а то мне скоро колонну вести и
витамины добывать.
Мы вышли наружу. Юрка тоже сбросил с себя всю "сбрую". От спин наших
валил пар. Поливая друг друга, мы долго мылись. На войне испытываешь большое
удовольствие от маленьких радостей, на которые в мирной жизни ты не
обращаешь внимания. Вспоминаешь об этом, только когда ощущаешь их. По
возвращении домой, наверное, все опять пойдет как раньше, и не будет столько
удовольствия при обычном умывании и при затяжке хорошей сигаретой. Там
достаточно просто открыть кран с водой, а еще лучше - залезть в ванну. О,
ванна, я готов о тебе сложить целую оду. Потому что когда больше двух недель
ты грязен, как свинья, то ванна начинает тебе сниться, как женщина, и ты ее
желаешь не меньше, чем женщину. О бане я просто умолчу. Это просто эфемерная
надежда. Надоедает просто обтираться дешевым одеколоном или дешевой водкой,
лишь бы смыть с себя пот и жир, вновь ощутить себя цивилизованным человеком.
Или, скажем так, человеком, не далеким от цивилизации. Если перестать
следить за своим обликом, то очень легко опуститься. Наступает отупение,
полнейшая апатия, наплевательское отношение к своей жизни и к жизням своих
сослуживцев. Может произойти и психологический срыв. Поэтому командиры и
гоняют своих подчиненных за внешний вид. Хоть чем-то, но заставляют их
помнить о своем человеческом облике, а уже исходя из этого - и обо всех
остальных ценностях, вроде

<< 1 ... 115 116 [117] 118 119 ... 465 >>