в голосе солдата слышно отчаяние.
- Пошел на хрен. Выбирайся сам. Я пойду следом, - из последних сил
двумя руками отталкиваю солдата. Мы разлетаемся в разные стороны.
Солдат удаляется прочь. Последний толчок отнял у меня последние силы. Я
сажусь на землю. Тяжело дышу. Сплевываю на асфальт тягучую слюну. Сердце
бешено колотится. По учебе в военном училище знаю, что после бега нельзя
сидеть, клапаны у сердца могут захлопнуться и не открыться. Но ходить нет
сил. Когда из глаз ушли пляшущие искорки, обвел тяжелым, затуманенным взором
вокруг себя. Автомат так и продолжал болтаться на шее. Не было сил снять
его. Не было сил просто шевелиться.
Поодаль сидели, лежали, полулежали фигуры. В основном это были офицеры.
Понятно, возраст уже не тот, и, конечно, физическая подготовка тоже. А
гражданские возмущаются, что военные так рано на пенсию уходят. Если среди
нас и были те, кому за сорок пять, то среди живых их потом не обнаружили,
это я гарантирую. Некоторые сидели на трупах. Может, и удобно, но я еще не
дошел до такого состояния, до той черты, когда в полнейшем отупении ты
ничего не соображаешь. Все просто сидели и смотрели в сторону противника.
Кто-то был готов, отдохнув, продолжить прерванный бег. Но большинство, и я в
том числе, готовы были принять последний бой. Не было сил бегать. И
просыпался разум, страх отступал. Начинала говорить злость. Когда
просыпается злость - это хорошо. Значит, ты еще не совсем скотина, не совсем
животное. Остатки человеческого разума у тебя присутствуют. Но разум - это
хорошо, однако пора было подумать, как сматываться из этого пекла, как
спасти собственную шкуру, задницу. О душе как-то не вспоминалось в этот
момент. А о Боге вспоминалось, как о некоем могущественном покровителе, на
которого возлагались надежды по спасению бренного тела.
Закашлялся. Долго, мучительно больно выходил комок никотиновой слизи.
Бля,

<< 1 ... 199 200 [201] 202 203 ... 465 >>