Постепенно картина прояснилась. Непосредственно в здании
погибли пятнадцать человек и семнадцать были ранены. Трое из отправленных на
"Северный" для эвакуации сбежали и теперь прятались в подразделениях, путая
всю отчетность. Доктора их обследовали и с матами пинками загнали на
ближайший транспорт до аэропорта. У одного начинался перитонит, а у других -
нагноение ран.
Перитонит - чертовски неприятная вещь, это когда рвется какая-то
полость (желудок, желчный пузырь) и кишки обливает собственной кислотой, или
когда огнестрельное ранение в живот начинает нагнаиваться. Разлагаешься
заживо. Шансов выжить очень мало. И вот такой боец или от отчаяния, или от
жажды мести рвется в бой. Остальные двое также ничуть не лучше. На фронте
каждый становится немножко медиком. Им грозит ампутация конечностей, а они
идут в бой. Конечности им ампутируют в любом случае - раздроблены кости. А
они идут и воюют, как здоровые. Таким людям надо памятники при жизни
ставить. Где они, что с ними стало впоследствии, я не знаю.
Все были на подъеме, теперь казалось всем, что стоит только чуть
поднажать, и враг побежит. Но начались какие-то непонятные переговоры со
старейшинами. О чем разговаривать с этими духами? Так нет, руководство
ставки и московские тузы о чем-то шепчутся, войска стоят и жуют сопли. Духи
тем временем перегруппируются, подтянут свежие силы, залечат раны, оправятся
от первого шока поражения, их муллы проведут очередную пропаганду среди
своих соплеменников, и вновь "священная война" - газават - вспыхнет с новой
силой. А мы пока будем стоять в городе. Свежих сил нам никто не даст,
вооружение и технику новую не подтянут. Так на кого работает в данном случае
Москва? Не знаешь, читатель? Я тоже не знаю, и никому у нас в бригаде это
тоже не было понятно. Получалось, что Москва воюет понарошку, выигрывая
время для духов бессмысленными переговорами.
Если бы не

<< 1 ... 362 363 [364] 365 366 ... 465 >>