порвать. Все зависело
только от личной фантазии.
Привезли три кресла-катапульты. Каждый ее владелец клялся, что лично
снял с самолета Дудаева. Много было юмористичных казусов. Было впечатление,
что попроси мы сейчас боеголовку от ракеты, то нам за пару бочек коньяка
привезут и ее. Хорошо быть монополистом!
Но вот приехал какой-то чудак на букву "м" из Ханкалы и начал кричать,
чтобы мы немедленно прекратили спаивать группировку. Надо было
присутствовать при этом. Те, кто стоял в очереди, отчаянно крыли матами
молодого подполковника. Некоторые пытались заговорить ему зубы, а другие в
это время из автоматов бронебойными пулями старались наковырять в большой
цистерне-танке как можно больше отверстий. Коньяк хлестал из всех этих
дырочек, подставлялись банки, канистры, чашки, плошки. Отчаяние и жадность
делают чудеса!
Через пятнадцать минут подполковнику, у которого не оказалось здесь
земляков, потому что родился он в Москве и всю жизнь там прослужил, удалось
вырваться, и от имени командующего он приказал расстрелять стальную колонну.
Командир танкового батальона лично навел пушку и выстрелил бронебойным
снарядом. Под общий крик ужаса и отчаянья колонна наклонилась, потом она
упала - из разорванного бока захлестала толстенная струя коньяка. Коньяк.
Море коньяка хлынуло на землю, затопляя всю прилегающую окрестность.
Все бросились вычерпывать из луж коньяк. Над всем этим ералашем царил
густой, хмелящий голову, вызывающий чихание и слезотечение, обильное
слюноотделение, осязаемый на ощупь дух коньяка. Веселый азарт быстро
сменился глухим раздражением и приступами праведного гнева, когда коньяк
быстро впитался в землю.
Перепачканные землей, с пропитанными коньяком бушлатами и брюками
офицеры, ворча маты под нос, смотрели исподлобья на московского хлыща. Тот,
не выдержав этой гнетущей тяжелой паузы, быстро ретировался. Он сделал

<< 1 ... 365 366 [367] 368 369 ... 465 >>