батальоне
двадцать четыре человека. Страшная статистика. И все из-за того, что не
доведенную до ума технику поставили в войска, да еще и в зону боевых
действий. Спалили ее немало, штук пять уже потеряли. Сейчас отвели ее в
безопасное место и используют либо как пулеметные гнезда - пушка после
первого же выстрела на полдня заедает - либо как такси, для переезда по
более-менее безопасным районам. Руки бы оторвать тем гадам, кто принял эту
сыромятину на вооружение.
Пропустив по второй, послушал рассказ Юрия о том, как кипятился
московский тезка после моего ухода, - мол, на войне некоторые офицеры
позволяют себе вольности по отношению к старшим по званию и должности,
дисциплина падает и т.д. и т.п. Потом мы с напарником, еще раз послав всю
московскую дурость подальше, допили бутылочку и в добром расположении духа
направились на совещание. Наши души переполнялись желанием преподать перед
всеми офицерами бригады урок вежливости и военного искусства московскому
проверяющему. На войне одно отношение к проверяющим - дальше тебя уже не
пошлют и хуже не сделают, а если замечание объявят, так это не триппер,
повисит и отвалится. Кстати триппер - это, уважаемый читатель, "офицерский
насморк". И, будучи курсантами, добрая половина офицеров успела переболеть,
и в армии, в отличие от гражданки, данное заболевание не считается чем-то
постыдным. Всякое бывает.
На совещании у каждого командира было свое место. Мы как офицеры штаба
сидели неподалеку от начальника штаба. Зал для совещаний размещался в бывшем
детском спортзале, который потом стал у чеченского хозяина гостиной, он
смонтировал здесь неплохой камин, который сейчас вовсю топили его же
мебелью. Кстати, красное дерево горит очень плохо, много дыма, мало тепла.
Во главе большого обеденного стола сидел командир бригады. Было видно,
что с дороги он даже не успел умыться, и, судя по его

<< 1 ... 48 49 [50] 51 52 ... 465 >>