было написано коротко и
лаконично: "трижды представлялся к
званию "Герой России".
Я стоял как вкопанный и не верил
своим
глазам.
Тут подошел брат, и отобрал бумаги.
- Что застыл? Прочитал? И давай больше
не
будем про это говорить, ладно?
Позже я его попытался разговорить.
- Что ж ты, Валера, сказки из армии
мне такие писал?
- Да не хотел я тебя волновать
понапрасну.
Зачем?
- Что значит зачем, брат?
- Зачем писать о войне? Волновать зря.
Всё
нормально. Я вернулся. Я жив.
- Ты может быть, что-то расскажешь?
- А ты, побывав на войне, много
рассказывал? Нет? Так что ж ты от
меня хочешь?
- ладно, ответь мне на один вопрос. Почему
тебя не наградили?
- Знаешь, брат, дерьмо случается в этой
жизни. На этот вопрос отвечу. Понимаешь,
нас контрактников там называли
контрабасами. И считали, что
награждать нас не надо. Типа и так
им деньги
платят.
На этом тот наш разговор был и закончен.
Через какое-то время я спросил его:
- А что, правда, что ты сто человек убил?
- Не знаю. - Честно ответил он. - Я
не
подходил к каждому и не спрашивал,
жив он, или нет. Но вообще мне
неприятно
говорить об этом, прости.
- Я всё понял, больше не буду спрашивать
ни о чем. Но объясни мне одну вещь, почему
запись об убитых стоит карандашом?
- А ты сам подумай! Чтобы стереть можно
было резинкой надпись. Понял?
- Ты что опять туда собираешься? -
Ужаснулся я.
- А как же! Воевать должны
настоящие
мужики. А я мужик!
Долго я его уговаривал не ехать больше
никуда.
Была у него жена. Любил он её больше
жизни. Когда рассказывал мне про
неё, у него даже выражение лица
менялось.
Светлее он как-то становился.
Лучше. Уж не
знаю, говорил он ей о своих чувствах,
или скромно молчал, предполагая, что жена
и так всё сама знает. Но когда
говорил мне о ней, наполнялся такой
безграничной
любовью и заботой, что не заметить этого
было нельзя.
в моих уговорах его жена и была
последним
козырем.
Обещал он мне в Чечню больше не
ездить.
Знал я, что слово

<< 1 ... 3 4 [5] 6 7 ... 9 >>